Президент Федерации биатлона Свердловской области Владимир Рощин прокомментировал итоги отчётно-выборной конференции Союза биатлонистов России, на которой президентом был избран единогласно Виктор Майгуров.
— Владимир Алексеевич, какие впечатления вызвала у вас столь скоротечная конференция?
— Мы с вами присутствовали на конференции несуществующей общественной организации, потому что на протяжении нескольких лет, когда приняли этот устав, СБР превратился в обыкновенную корпорацию с советом директоров и председателем совета директоров, которые независимо ни от кого принимают какие-то решения, ни с кем не советуясь. Совет Союза биатлонистов России превратился в третьестепенный орган, решение о созыве которого принимает правление. Всё получается перевёрнуто наоборот. Совет Союза просто стал не нужен. Даже не был избран его председатель, и он ни разу не собирался в эту каденцию. Все люди оказались оторваны друг от друга. В зале сидели сегодня люди, которые друг друга не видели в глаза. Их не знают даже члены правления, да и мы многих членов правления не знаем.
— Из-за чего сложилась такая ситуация?
— Потому что устав не работает. Абсолютно не важно, кто находится во главе СБР: Драчёв или вот мы избрали Майгурова. Никто из них не сможет работать в этой системе, потому что она нежизнеспособна. Систему общественной организации и не надо изобретать. Она изобретена ещё в Древней Греции и обкатана веками. В 2000-е годы наша федерация работала очень чётко, хотя президент Тихонов в то время находился в эмиграции. Это была лучшая спортивная федерация в России и лучшая национальная федерация в IBU.
— Что изменилось в структуре с приходом Прохорова?
— Он переделал её под себя, но при этом он ничего не понимает в работе общественной организации. Партия, которую он создал, развалилась по этой же причине. На сегодня это абсолютно недееспособная организация.
— Майгуров понимает это?
— Да, поэтому первым шагом после избрания Майгурова будет собрание совета СБР, который в сентябре пройдёт в Тюмени. Будет создана комиссия по подготовке изменений в устав, которые будут приняты в мае. Возможно, какие-то другие вопросы могут появиться по ходу текущей деятельности. Хочется, чтобы следующая отчётно-выборная конференция работала уже по новому уставу. Это нонсенс, когда вице-президентов организации назначает правление. Меня в своё время вице-президентом назначил вообще единолично Прохоров, но с абсолютно расплывчатыми функциями, так же как у членов правления.
— В новом правлении Майгуров хочет закрепить конкретные функции за каждым из членов?
— Да, но это не будет эффективно без опоры на регионы, как это и должно быть в общественной организации. Совет Союза должен быть главным органом после конференции, за ним должен идти президиум и президенты и вице-президенты, которые входят в этот президиум. Правление подменило собой тренерский совет. Оно рассматривает и решает вопросы по тренерам, членам сборной страны, календарю спортивных мероприятий и так далее. Это не функция руководства Союза биатлонистов России, а функция тренерского совета, который должен являть собой совет специалистов в биатлоне.
— Члены правления должны быть специалистами в спорте?
— Большинство участников нынешней конференции являются специалистами как функционеры, а не специалистами в спорте. Многие из них не имеют представления, как надо тренировать, но хотят на своём уровне решать, кто побежит сегодня, а кто завтра. Работа тренера — это творческая работа, а если в неё всякий раз будет вмешиваться правление, возникнет абракадабра. Её мы и наблюдаем в Союзе биатлонистов России.
— Так почему бы все кадровые решения не отдать на откуп старшим тренерам, которые и должны нести ответственность за результат, а в их работу постоянно вмешиваются?
— Конечно. Он творец, и он лучше всех знает, насколько готов тот или иной спортсмен и кто должен бежать в эстафете. У нас же придумали глупейшую вещь — тренерский штаб. Какое право какой-то штаб имеет лезть в работу практикующего тренера? Я бы на месте тренера ставил бы вопрос ребром: или я работаю и сам руковожу командой и отвечаю за результат, или не работаю. Бывают плохие художники и плохие тренеры, но если я не буду справляться, уберите меня, но пока я работаю, не лезьте ко мне. Тренерский совет имеет право утвердить специалиста, который лучше может справиться с работой. Возможно, правление должно утвердить это решение, особенно что касается денежных моментов. Менять решение тренерского совета можно только в исключительных случаях.
Интервью взял Александр Круглов.