Состоявшийся в понедельник «Совет союзников» СБР прошел под знаком празднования 20-летия национального союза. В такие праздники не принято говорить в адрес друг друга неприятные вещи – даже неистовый Александр Тихонов ради юбилея предложил всем простить друг другу обиды и вспомнить все хорошее… ну хотя бы на денек.

Словом, и заседание Совета и торжественный банкет прошли вполне празднично – хотя прессу допустили лишь на первые 10 минут рабочего совещания. То ли звучавшая на собрании информация предназначалась лишь для служебного пользования, то ли – в целях профилактики. В конце концов прессу на голодном пайке не оставили – сразу после заседания его участники вышли к микрофонам и камерам и ответили на все животрепещущие вопросы. Вопросов, собственно было два – как далеко готов зайти СБР в своих разногласиях с Минспорта по поводу должности главного тренера в сборной и так… по отдельным персоналиям. Отвечал лично Михаил Прохоров – и как первое лицо отечественного биатлона и как, собственно, инициатор конфликта общественной организации с госструктурой. В 15-минутном интервью, которое СМИ растиражировали практически под копирку, акцент делался на два момента:

- Никаких проблем с Минспорта у СБР нет, идет рабочая дискуссия и эмоции вроде бы улеглись – в любом случае консенсус будет достигнут в самое ближайшее время.

- Должность главного тренера лишняя – упразднив ее, СБР сэкономит деньги и сотрет ненужные стереотипы в головах людей. Что касается решения об упразднении должности главного тренера, то оно было коллегиальным (собиралось два тренерских совета) и было поддержано «практически всей дружной биатлонной семьей».

- Рокировка Лопухов-Гербулов внутри мужской сборной – «взаимное решение двух профессионалов», о котором они лично попросили руководство СБР.

В общем, процесс идет, и дискуссия если и имеет место, то исключительно о том – «что нужно делать, чтобы наш биатлон и дальше развивался».

В то же самое время, заместитель утвержденного в своей должности в составе уже нового правительства министра спорта Юрий Нагорных также отвечал на вопросы журналистов. Вопросы – почти аналогичные. Из ответов Юрия Дмитриевича интересующаяся публика узнала, что министерство по-прежнему категорически не согласно с СБР по поводу упразднения ставки главного тренера. Более того – своего приказа о работе на этом посту Валерия Польховского Минспорта не отменял. Такая вот «рабочая дискуссия» в первой декаде лета. Сборные уже на вторые тренировочные сессии укатили, а в верхах продолжается обсуждение – кому конкретно руководить процессом.

Вопрос, кстати, не праздный – состав сборных команд, находящихся в настоящий момент на централизованной подготовке вселяет предчувствие того, что вместе всех кандидатов в первый состав тренеры соберут, дай бог, к летнему чемпионату страны. Хочется надеяться что этого будет достаточно для того чтобы взять ситуацию под контроль и предпринять правильные шаги для того «чтобы наш биатлон и дальше развивался», но на душе многих болельщиков, полагаю, тревожно. Три последних сезона вектор этого самого развития стремится явно не в ту область, где его желали бы видеть все заинтересованные лица. Возникает естественное желание как-то повлиять на ситуацию, сделать процесс перестановок в тренерском штабе более конструктивным – чтобы было, в конце концов, с кого спрашивать не только за результат, но и за общую тенденцию. Смешно сказать – Вольфганг Пихлер и Павел Ростовцев будут первыми с 2009 года специалистами, которые после первого сезона сохранили собственные должности и статус.

Ну да бог с ней с рабочей дискуссией – со всем ее трижды превышенным регламентом и скрытыми от посторонних глаз течениями. Дискуссия имеет право на жизнь везде и всегда – даже при обсуждении условий безоговорочной капитуляции. Меня лично задели следующие пункты «президентского послания» - о практически единодушной поддержке биатлонной семьей решения о необходимости должности главного тренера и о «взаимном решении двух профессионалов» поменяться местами на командном пункте мужской команды. Дело в том, что на первом тренерском Совете, имевшем место в конце марта в Увате, я присутствовал лично (за дверями, правда, собрания, но двери эти были закрыты, поверьте, неплотно, да и участники совета были весьма словоохотливы), а после второго успел поговорить, кажется, с десятком тренеров – ни от кого я не слышал о том, что целесообразность фигуры главного тренера сборной, вообще, и работы на ней Польховского, в частности, обсуждалась хотя бы мимоходом. Может я что-то мимо ушей пропустил? Начинаем уточнять.

Вот Александр Иванович Тихонов присутствовал на обоих совещаниях, и (что принципиально) заподозрить его в симпатиях к Польховскому – верх наивности.

- Вообще речь не заходила по поводу упразднения ставки главного тренера!

Валерий Захаров – личный тренер Светланы Слепцовой, главный по тренерскому цеху в Ханты-Мансийске и самый принципиальный оппонент Пихлера.

- Не шло речи о ненужности главного тренера. О старших говорили – и то больше по поводу оценок работы.

Николай Князев – экс-старший тренер команды В (мужчины)

- Не поднимался вопрос. Более того – еще во время сезона, курировавший резервные команды Александр Куракин писал обоснование наших тренировочных программ и работы и согласовывали их с руководством. По информации, которая доходила до нас – никаких конструктивных изменений в сборной не должно было происходить. Мы спокойно работали, думая, что работаем, как и было обещано, до 2014 года. А что теперь? Уничтожена сама программа, сокращены ставки главного тренера и наши тоже – притом все это сделано втихушку, за спинами тренеров.

Александр Еремич – исполнительный директор федерации биатлона Москвы

- Тема должности главного тренера не обсуждалась.

Владимир Барнашов – экс-главный тренер сборной, ныне государственный тренер команды

- Не буду отвечать на вопрос

В положении Барнашова нынче пребывают, кстати, многие. Вроде бы и правду сказать надо, но… вот оно им надо – потом на гораздо менее публичные вопросы руководителей отвечать? Правда, меж тем, такова – единственное коллегиальное обсуждение главного тренера (Польховского – персонально) имело место 19 апреля на заседании Правления СБР. Сам Польховский (как, кстати, и Михаил Прохоров) участия в этом обсуждении не принимал. Никого из действующих тренеров, кроме Барнашова, на Правлении, разумеется, тоже не было. Спустя пару дней Прохоров подписал лишившемуся должности тренеру благодарственное письмо с пожеланием «реализации профессиональных качеств и успехов во всех начинаниях». Любопытно, отчего это письмо не было вручено на торжественном заседании – может чувство благодарности ослабло? Вместо этого мы узнали о том, что упразднение должности главного было коллегиальным и нашло всеобщую поддержку. Что же это получается – соврал Михаил Дмитриевич? Зачем?

Набираю Николая Лопухова – насчет «взаимного решения двух профессионалов, о котором они попросили лично». Ни к кому Николай Петрович не подходил и ни о чем таком лично не просил. Еще одна неправда? Или под взаимным решением двух профессионалов подразумевается мнение Прохорова и Кущенко?

Я, возможно, в свое время излишне очаровывался на предмет нового президента СБР, но такого количества косяков на 15-минутное интервью не замечал. Интересно, это как-то связано с выходом на большую политическую арену или так всегда было – просто в бизнесе неправду было труднее заметить, да и охотников проверить находилось немного. Как говаривал Бернард Шоу – «Скажи ему, что на небе 978301246569987 звезд, - и он поверит. Но скажи ему, что эта скамейка только что выкрашена, - и он непременно потрогает ее пальцем». Вот я на четвертый год нового биатлонного порядка завел привычку все «трогать руками» – не музей же, в конце концов.

А может Прохоров стал понемногу самоустраняться от личного руководства СБР, перепоручая свои функции замам и всецело доверяя их мнению и позиции? «Политическая партия из 500 человек, в которую лично вступать не намерен» - очень схожая схема.

Не далее как в среду в эфире Первого канала Президент СБР (пардон, «бизнесмен и общественный деятель» значилось в титрах) отвечал на пристрастные вопросы о своем «бизнес-проекте в политике» и о «закрытом акционерном обществе с очень ограниченной ответственностью», от которого оказались отрезаны миллионы избирателей, голосовавших за Прохорова на президентских выборах. Какие-то ответы звучали убедительно, какие-то – не очень. Отдельное внимание обратила на себя обозначенная Михаилом Дмитриевичем политическая перспектива – ближайшие пять лет. Олимпийская перспектива ведомого Прохоровым по пути «дальнейшего развития» гораздо менее коротка – и время, увы, неумолимо тает – всех денег президента СБР не хватит на то чтобы отмотать его назад хотя бы на пять минуточек. Но сам президент, похоже, уже охладел к микро-проекту в макро-политических масштабах национальной политики.

В одном из первых своих интервью на посту №1 в биатлоне президент говорил что уйдет – когда поймет что хозяйство, в которое он пришел «кризисным управляющим» пришло в порядок, стабильно работает и в его личном участии более не нуждается.

«Мавр сделал свое дело, мавр может уходить» - примерно таким виделся Прохорову итог собственной деятельности в биатлоне. «У мавра есть дела и поважнее…» - заметила бы по поводу текущего момента мадам Вишневская (в миру – Татьяна Кормилицына). 

Константин Бойцов, Eurosport.ru